Молот - Страница 10

Закончив бомбардировку, истребители так же стремительно, как атаковали, ушли на форсаже обратно в космос. Разведка Империи сработала выше всяких похвал, предоставив военным подробнейшую карту всех оборонительных рубежей Герцогства на Марлитании.

А в небе уже появились громадные контейнеры десантных платформ, до отказа набитые техникой и тяжелой пехотой. Тормозя гравитационными приводами, квадратные модули плавно опускались на землю, раскалываясь на четыре части. Борта превращались в аппарели, по которым лихо съезжали танки, броневики, самоходные платформы.

Пехотинцы, все поголовно закованные в черную штурмовую броню, покидали контейнер чуть раньше на индивидуальных прыжковых двигателях. Каждый солдат имел собственную боевую задачу. Ревя генераторами приводов, техника устремлялась к намеченным целям, сопровождаемая летающими платформами огневой поддержки. Но после планетарной бомбардировки очагов сопротивления практически не было. Так, пара выстрелов, чтобы разогнать охранников чьих-нибудь дворцов из местных аристократов…

Одетые в глухую броню солдаты врывались в роскошные покои, вытаскивая из укрытий и тайников Светлейших, тащили их на площади и тут же вздергивали на фонарях. Иногда, впрочем, некоторых, сверившись со списком, неожиданно оставляли в покое. Хуже всех пришлось самому Эстольду, которого взяли в личных покоях, где герцог со страхом ждал, чем кончится сражение. Его выволокли наружу и посадили на кол, для которого использовали личный штандарт Сиятельного. Кастрат прожил еще двое суток, прежде чем умер…

Через сутки по погруженной в отчаяние планете было передано обращение Императора, который объявил о вхождении бывшего Марлитанского герцогства в состав Империи, об отмене прежних титулов, о новом порядке. И если на прочих шести мирах Владения обращение чужака было принято с восторгом, то на центральной планете — с унынием, поскольку подавляющее большинство ее обитателей были аристократами и их потомственными слугами. Впрочем, практически все главы благородных семейств украшали собой все подходящие для виселиц столбы, а сами семьи… Разговор с ними был короток — их просто отправляли в лагеря. Бывшим аристократам предстояло осваивать новые миры для Империи…

Двери личных покоев с грохотом слетели с петель, и в украшенные драпировками палаты, стуча сапогами, ворвались закованные в черную броню солдаты. Алые светофильтры защитных щитков поневоле внушали страх своим сиянием в полумраке вечера. Старший из штурмовиков, отличающийся массивными наростами на глухом шлеме и количеством нашивок на груди, пробасил что-то, и солдаты мгновенно скрутили всех, кто находился в помещении, выстроили в одну шеренгу. Офицер медленно прошелся вдоль строя, всматриваясь в каждое лицо и отдавая короткие приказания. Подчиненные выхватывали отмеченных пленников и сгоняли в несколько групп.

Незнакомый язык, на котором давались указания, необычного вида доспехи. И — движения. Казалось, под броней скрывались не люди — настолько точными и даже изящными были их движения. Ничего лишнего, голая функциональность, точнейший расчет, присущий лишь машинам.

Кое-кто из арестованных начал покрываться холодным потом при виде происходящего. Наконец жуткая процедура сортировки была закончена. Самую малочисленную группу, в которой были собственно владелец поместья, его братья и сыновья, вывели во двор. Сухо треснул залп, в воздух полетели клочья хорошо прожаренной плоти.

При виде экзекуции некоторые женщины упали в обморок, кое-кто из мужчин стиснул кулаки, клянясь отомстить любыми путями. Но большинство смотрело на смертную казнь бывшего владельца с равнодушием. Они были всего лишь слугами. И ничего, кроме смены хозяина, их не ждало.

Остальных членов семьи и родственников покойных уже погнали по посыпанной мелким песком въездной аллее к выходу, когда перед воротами замер массивный глайдер черного цвета. Двери машины растаяли, и наружу вышел высокий подтянутый офицер. Все, без исключения, с любопытством уставились на него — впервые марлитанцы видели чужака без брони. К их изумлению, тот оказался человеком. Только вот… Движения были точно такими же, как у его подчиненных, — скупые и невероятно точные. Чуть отступив сторону, офицер с брезгливой гримасой пропустил мимо колонну пленных, затем небрежной походкой двинулся к роскошному зданию поместья.

— Господин адмирал!

Подбежавший лейтенант торопливо ударил себя кулаком в грудь, отдавая честь.

— Все нормально? — строго поинтересовался Незуми.

— Так точно, господин адмирал! Список «А». Мужчины расстреляны. Остальных — в лагерь. Слуг оставили.

— Пусть убираются домой. Не хватало мне еще проснуться утром с перерезанным горлом из-за того, что кто-то из них излишне предан своим старым хозяевам.

— Да, господин адмирал! Но… Кто же будет вас обслуживать?

— Лейтенант! Я не всегда имел столь высокий чин. Так что могу о себе побеспокоиться сам. Тем более что мы здесь ненадолго. Как только прибудет оккупационная администрация — снимаемся.

— Я в курсе, господин адмирал… Прошу простить, у нас еще очень много работы!

— Именно.

Марк дружески хлопнул офицера по плечу, потом, чуть прищурившись из-за вечернего солнца, проговорил:

— У меня две просьбы, лейтенант…

— Да, господин адмирал?

— Просто поставьте здесь пару часовых до утра. И… найдите мне что-нибудь пожрать, а?

— Сделаем, господин адмирал!..

Иван долго стоял у все еще висящего на стене портрета Эстольда. Давно он не был во дворце. Сколько уже лет прошло? Пять?.. Шесть?.. Когда захворал старый герцог, официальные приемы прекратились. А после восшествия на престол Кастрата пришлось быстро уносить ноги. Впрочем, с этим дворцом его не связывает ничего хорошего, только плохое. Так что, пожалуй… стоит сделать уступку той толике человека, которая есть в нем. Де Берг повернулся к стоящим позади офицерам и коротко бросил: